Материалы с конвентов и литературных встреч

Рассказ вольнослушателя Владимира Калашникова «Проба грунта», разбиравшийся в рамкаx «рассказного семинара» на семинаре «Партенит»-2015 и доработанный согласно рекомендациям Я. Верова и С. Чекмаева. Рассказ открывает сборник.

Рассказ семинариста группы Д. Трускиновской Ирины Лучиной "Долгая командировка".

Рассказ семинариста группы Я. Верова и Д. Скирюка Михаила Савеличева "В августе сорок четвертого".

Рассказ Старосты Семинара Николая Немытова "Ухтыкак и новая метла".

В сборнике "Магиум Советикум. Магия социализма" опубликован рассказ семинариста группы Я. Верова и С. Чекмаева Мико Мари «Пастух скелетов», разбиравшийся в рамкаx «рассказного семинара» на семинаре «Партенит»-2015 и доработанный согласно рекомендациям Я. Верова и С. Чекмаева. Рассказ закрывает сборник.

В готовящемся к выходу в издательстве ЭКСМО (при участии издательства "Снежный Ком М") традиционном ежегодном сборнике "Настоящая Фантастика"-2016 выходит переработанная, обратно же согласно рекомендациям Я. Верова и С. Чекмаева, из одноимённого рассказа повесть «Я не зомби» семинариста группы Д. Трускиновской Натальи Дуxиной. Повесть открывает сборник. Также в сборнике будет опубликован рассказ Натальи "Пена", полгода спустя занявший второе место на мастер-классе Я. Верова и И. Минакова "Что-то новое во времени" в рамках Открытого Крымского фестиваля фантастики "Созвездие Аю-Даг"-2015 и повесть Михаила Савеличева " Зовущая тебя вечность", созданная по итогам мастер-класса Я. Верова и И. Минакова "Что-то новое во времени" и мастер-класса Д. Скирюка "За пределами бессмертия" в рамках Открытого Крымского фестиваля фантастики "Созвездие Аю-Даг"-2015.

Там же готовится к публикации рассказ вольнослушателя Дмитрия Лукина «Цветник доктора Измайлова», разбиравшийся в рамкаx «рассказного семинара» на семинаре «Партенит»-2015 и принятый без существенных доработок.

По итогам семинара С. Чекмаева по написанию игровых текство в игру Forbidden Game были отобраны работы семинаристов Ирины Лазаренко, Ольги Кай и Татьяны Зиминой (Мико Мари) — все группа Я. Верова и Д. Скирюка.

Посмотреть работы можно на сайте игры.

Также наши семинаристы и даже мастера активно отличились на литературно-практической конференции "Басткон"-2016.

1. Литконкурс "Русское железо"

1-е место — Далия Трускиновская, повесть "Вредители". Мастер Семинара.

2. Литконкурс "Русская старина. Мистика"

1-е место — Лариса Архангельская, повесть "Монашка из Коломны" (семинарист группы Д. Трускиновской)

3. Литконкурс "Фантастический Шекспир"

3-е место — Михаил Савеличев, повесть "СЕЛЬГОНСКИЙ КОНТИНУУМ" (семинарист группы Я. Верова и Д. Скирюка).

4. Литконкурс "Российская империя 2.0"

3-е место — Наталья Духина, повесть "Зеленые лбы" (семинарист группы Д. Трускиновской).

Повесть семинариста группы Д. Трускиновской Ирины Лучиной, хотя и не заняла призовых мест, но пробилась в финал конкурса и рассматривалась на конференции.

Эти тексты должны составить основу для 4 книг.

Одна из них, а именно сборник "Русское железо", уже вышла. Там же опубликована статья Старосты Семинара Николая Немытова "Костыли как двигатель эволюции?" Информация по остальным книгам — см. здесь.

Повесть постоянного вольнослушателя Семинара Дмитрия Лукина "Последние ангелы у чертовой обители" вошла в лонг-лист АБС-премии. Повесть не рассматривалась в 2015 году, она была рекомендована к изданию в серии "Партенит" ещё прежними мастерами, Г.Л. Олди, но по ряду обстоятельств вышла в сборнике "Настоящая Фантастика"-2015. Попутно замечу, что в лонг-лист вошли ещё две повести из сборника, к Семинару отношения не имеющие, но мне, как составителю, приятно.

Книжные публикации:

1. Ирина Лазаренко. Магия дружбы. Севастополь: Шико-Севастополь, сер. "Курортный роман", 2016 (группа Я. Верова и Д. Скирюка).

2. Заканчивается предпечатная подготовка романа Михаила Савеличева "Крик родившихся завтра" (группа Я. Верова и Д. Скирюка, под названием "Нежность"). Роман выходит в издательстве "Снежный Ком М", в серии "Настоящая Фантастика".

обложка — Макс Олин.

Идея (главная мысль произведения):

С одной стороны:

-- Не верь, не бойся, не проси. С волками жить – по волчьи выть. Рядом с волками, шакалами, гадюками и крысами свое логово отстоит только лиса (лучше -- тигр). Голубей и кроликов съедят.

С другой стороны:

-- Не опускай руки! Борись до конца за себя и за свою семью -- и тогда получишь шанс на победу!

Конфликт (базовый и персонифицированный уровни):

Хищники и жертвы. Те, кто берет свое силой, и те, кому проще сдохнуть, чем сопротивляться. На нижнем уровне конфликт – чистая психиатрия, борьба с комплексом жертвы, с виктимностью -- и победа в итоге.

Вторая сторона медали: конфликт между человеческим и звериным началами. Причем «звериное» -- не всегда плохо, а «человеческое» -- не всегда хорошо.

Конфликт четко персонифицирован. Другое дело, что автор, возможно, и сама не заметила: на той стороне конфликта, где находится главная героиня, стоят и такие подонки, как любитель девственниц, главврач и пр. Они тоже хищники. Наверняка у главврача есть свои дети, которым он обеспечивал будущее. Это обычное дело: крутой коп, не стесняющийся ради справедливости бить и убивать преступников без санкции прокурора, стоит с этими преступниками по одну сторону конфликта.

(Тут вообще стоит поговорить о том, что героиня, которой мы сочувствуем, которую понимаем и одобряем (без шуток!), превращается в убийцу, насильницу, не стесняющуюся никакими средствами, и в финале хочет такой остаться. «Ворошиловский стрелок»: цель оправдывает средства). Это не хорошо и не плохо, просто так получается. Вот дон Кихот был по свою сторону баррикады, так на то он и дон Кихот.

Героине приходится делать выбор, и за этот выбор бороться. Интересно, что, несмотря на сделанный выбор, сама героиня периодически выступает то на одной, то на другой стороне конфликта. На разных сторонах конфликта выступают и другие персонажи, иногда переходя с одной на другую. Конфликт присутствует везде, во всех действиях героев и во всех ситуациях. Он ясен и хорошо проявлен; он развивается по мере развития действия и в конце, как и положено, выходит на кульминацию.

Фабула и сюжет (история в ее причинно-следственной и хронологической последовательности – и художественная композиция событий):

В сущности, это не роман – большая повесть. По фабуле – история главной героини – чистая повесть. Прямая линия из начала в конец; одно место действия, одна героиня, одно время действия. Фабула превращается в сюжет за счет ретроспектив: эпизоды врачебной жизни, воспоминания, немножко Японии. Это расширяет и время, и пространство действия, но для расширения повести в роман этого недостаточно. Нет ничего плохого в том, что это повесть. Просто факт остается фактом.

Структура (архитектоника) сюжета (экспозиция, завязка, развитие действия, кульминация, развязка), как динамика развития конфликта:

Все в наличии. Структура четко выстроена.

Разве что завязка своим первым краешком расположена до экспозиции – но это ничему не мешает.

Соотношение частей сюжета по объему и интенсивности развития действия:

Очень хорошее соотношение. Поэтому и текст невелик в объеме, не раздут лишними словесами. «Скачков», «провисаний», «затяжек», «скомканных» частей мы практически не обнаружили.

Ко всем: у̀читесь сокращать, товарищи многословные болтуны? Учѝтесь у Арифуллиной! 

Язык и стиль:

Язык образный, живой, литературный, разнообразный -- и в то же время скупой, жесткий. Стиль современной реалистической прозы, что усугубляет достоверность происходящего. Автор не боится в дозированной степени использовать сильные средства: натуралистичность, обсценную лексику.

К сожалению, близорукость на тавтологию. Особенно на «то, тем, того».

Стиль у автора имеется -- легкий (в хорошем смысле слова), естественный, позволяющий достигать высокой достоверности повествования. Язык на протяжении повествования меняется -- сообразно ситуации, времени и месту действия, происходящим событиям, настроению главной героини.

Характеры персонажей (раскрытие и развитие):

Раскрыты практически все характеры. Яркие, разные, достоверные.

Развитие в первую очередь – у главной героини. На этом, собственно, строится интрига. Характер главной героини выписан ярко, живо и достоверно, полностью раскрыт и убедительно развивается на протяжении повести. Есть финал развития, когда героиня просит лису (внутреннего хищника) не уходить.

Также есть развитие характеров второстепенных и даже эпизодических персонажей, от Христо до санитарки в морге. Оборотень-кицунэ, Анна Прохоровна, дочь Даша, убитый горем полковник в отставке. Их характеры хоть и не показаны в острой динамике (что и не нужно), но ясно очерчены, и раскрываются с интересной, неожиданной стороны.

Персонификация речи персонажей:

В наличии, в полной мере. Все герои говорят по-разному, живо и естественно. Каждый -- сообразно своей биографии, характеру, образованию, возрасту, ситуации.

Авторская индивидуальность:

Зоркий глаз на мелочи, лаконичность, острота проблематики, взрослость.

Манера повествования, умение описывать бытовые детали и ситуации, в т. ч. в профессиональной (медицинской) области.

Динамика внутреннего и внешнего действия. Темпоритм. «Сквозное действие», событийный ряд, интрига:

Сквозное действие в наличии, проходит через всю повесть и динамично развивается, наращивая темп к кульминации. Событийный ряд плотный, событий, меняющих задачи и мотивации персонажей, много; они происходят регулярно, развивают конфликт и двигают сюжет. Интрига не слишком запутана, но и не примитивна. Следить за ней интересно. Кроме того, в финале читателя поджидают кое-какие интересные нюансы -- не столько в области сюжетных ходов, сколько в области идейных и психологических акцентов.

Треножник восприятия:

-- Эмоциональный план: Присутствует в полной мере. Трагедия, страдания, радость, смех, тревога, злость, светлая грусть.

-- Интеллектуальный план: Присутствует. С одной стороны -- интрига, с другой -- ряд интересных, неизвестных большинству читателей аспектов врачебных будней, жизни в «лихие девяностые», психологических нюансов и т. д.

-- Эстетический план: Присутствует. В языке повествования, в описаниях природы, в погружениях в «потустороннюю реальность». Быть может, эстетический план самую малость недоразвит -- но не исключено, что это уже наши личные извращенные вкусы. В любом случае, это не критично.

Функциональный треножник (функции воздействия):

-- Развлечение: Присутствует в полной мере, для самого разного читателя. Тут и интрига, и мистика, и криминал, и погони со стрельбой, и разнообразные переживания, и интересная, увлекательная «бытовка».

-- Обучение: Присутствует. Читатель узнает немало нового и интересного о профессиональных буднях врачей разных специальностей, и еще кое-что «по мелочи». В итоге «мелочей» набирается немало. В целом такие моменты умело и ненавязчиво рассредоточены по тексту повести и не мешают увлекательному чтению. Это очень хорошо!

-- Воспитание: Воспитательные моменты в повести активно присутствуют. Они не декларативны, а вытекают из происходящих событий, действий главной героини, ее мыслей.

Еще разок, с акцентом на момент воспитания:

В области воспитательного момента кроется ряд неоднозначных нюансов. С одной стороны, героиня делает все возможное и невозможное, чтобы спасти свою семью и саму себя, а заодно делает ряд несомненно добрых дел для других людей (как живых, так и мертвых). Любовь, верность, упорство в достижении цели, готовность помочь, сострадание -- это несомненно положительные качества, которым учит повесть «Взгляд сквозь пальцы». Но одновременно повесть учит и другому. Чтобы спасти себя и своих детей, можно убить -- и угрызения совести будут мучить не слишком долго. Можно превратить человека в растение. Можно обречь подлеца на смерть -- он ведь заслужил! Чтобы остаться человеком, спасти себя и других, можно (а иногда необходимо!) стать зверем.

Хищником, убийцей.

С одной стороны, это суровая правда жизни. Как известно, «Добрым словом и пистолетом можно добиться куда большего, чем одним только добрым словом» (с) -- что героиня повести нам наглядно демонстрирует. Человек, если он не размазня, берет в руки оружие, зайди речь о его жизни, и особенно -- о жизни его (ее) детей. Да, мы понимаем героиню, да, мы на ее стороне. Но...

Решив, что имеет право убивать, лишать разума и подчинять своей воле -- не оказывается ли сама героиня по другую сторону как закона, так и морали? В конфликте повести она на стороне зверя, не человека. Парадокс: порадуйся, что становишься оборотнем -- и получишь шанс остаться человеком. Формально героиня использовала этот шанс на все сто. Она, вроде бы, осталась человеком -- физически ей не грозит превращение в лису, кицунэ признала свое поражение, и больше не властна над ней. Но, пройдя через жестокий выбор, через насилие, кровь и смерть, героиня изменилась внутренне. И кто теперь на какой стороне? Не оказалась ли на стороне человека лиса-кицунэ, признавшая поражение и оставшаяся с героиней -- оберегать ее до конца жизни, не пытаясь направлять, подчинять и переделывать? И не оказалась ли зверем сама героиня, которая, победив, не захотела расставаться с оборотнем?

Такие вот интересные выверты «нравственного закона внутри нас» продемонстрировала нам автор повести. Да, по-другому, «одним добрым словом, без пистолета», героиня бы не справилась. Не смогла бы защитить ни себя, ни своих детей, ни злодеев покарать. Но за все приходится платить. Как на наш взгляд, цена, которую заплатила героиня, высока. Тут нет однозначного ответа -- права она была или нет, хорошо это или плохо, в какой мере героиня осталась человеком... Все это глубоко неоднозначно, как неоднозначна и сама жизнь, в которой редко встретишь «чисто черное» и «чисто белое».

Нам только хотелось бы спросить у автора: это так и задумывалось? Неоднозначность финала? Цена, которую пришлось заплатить героине? Произошедшие с ней изменения? И нравственные вопросы, которые должны возникнуть у вдумчивого и (со)чувствующего читателя по прочтении повести?

Нам интересно -- в какой степени намеренно это было сделано.

А в целом -- отличная повесть! Наши поздравления!

Особенности творческого метода:

Автор умеет и любит интересно, живо и правдиво описывать даже совершенно бытовые ситуации и эпизоды (не говоря уже об эпизодах с мистикой, фантастикой, тайнами, погонями и т. п.). И это замечательно!

(Здесь бы слегка поговорить со всеми о мудрости. Многие писатели умны, эмоциональны, энергичны, увлекательны и интересны. Но выше ума – мудрость. Она возникает тогда, когда кое-что стоит за историей, за ширмой рассказа; что-то, что выбивается из ряда общепринятых представлений, что идет вразрез с опытом читателя, о чем он никогда не задумывался – и что заставляет после прочтения книги думать о себе, о своей жизни, а не о книге (вроде бы!), и делать некоторые выводы. Это мало у кого встречается. Это раздражает многих читателей – им не нравятся подспудные процессы. И все же это высший пилотаж…)

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ

(тактический разбор: логика, мотивации, впечатления)

Очень хороша первая фраза повести: «Я осталась бы человеком, живи я этажом ниже.» Эта фраза сразу дает интригу, напряжение, вызывает интерес и желание немедленно читать дальше. Очень хорошо!

Произведение находится на грани между романом и повестью. Это не хорошо и не плохо -- просто отмечаем, как факт. С одной стороны, главная героиня -- одна, основная сюжетная линия -- тоже одна, основное действие ограничено в пространстве и времени (место -- один небольшой приморский город, время -- около месяца). С другой стороны, в произведении присутствует ряд важных персонажей, которые хоть и не являются главными, но без них произведение попросту развалилось бы (дети героини, ее муж, оборотень-кицунэ, Анна Прохоровна и т. д.) -- значит, эти персонажи являются не главными, но сюжетообразующими. Кроме того, присутствуют многочисленные ретроспективы, расширяющие время и пространство действия. Присутствуют также разнообразные философские, психологические, лирико-романтические, пейзажные и т. д. отступления, языковая полифония -- также расширяющие пространство текста. Таким образом, произведение содержит в себе признаки как романа, так и повести, и является неким переходным жанром между ними. Всех вышеназванных достоинств произведения это не умаляет.

Это тот редкий случай, когда на примере данной повести можно и нужно разбирать не ошибки, недочеты и неудачи автора, давая рекомендации, что и как стоило бы исправить -- но вместо этого можно на примере ряда авторских удач и находок показать всем «семинаристам», как можно и нужно работать над языком, композицией, характерами, персонификацией речи, достоверностью мотиваций и т. д. Что мы тут уже некоторое время и делаем (см. выше).

Начало – жизненно, зримо, реально. Проблемы узнаваемые, персонажи знакомые. Хорошо, нравится.

Хороший эпизод с белой горячкой. Ярко, жизненно, с точными деталями. Кинематографично, зримо. Нюанс: Роман весит 90 кг, клиент весом не уступает Роману. 90 кг для крепкого мужчины – это не слишком много. Если клиент располнел, пусть будет за центнер: 100-110.

Вся медицина – чувствуется, что автор в теме, а главное, умеет тему сформулировать и подать.

Экспозиция (нищета, психиатрия, семья) + завязка (рыжие волосы на щиколотке) – хорошо склепано и не затянуто.

Хорошо, когда фантаст пишет в основном про свою жизнь, про бытовку. Тогда чудо смотрится естественно.

Опасность в том, что идею человека, который видит потусторонний мир и помогает призракам, русалкам, ходячим мертвецам и так далее, затрепали в тысяче книг и фильмов. Здесь хорошо описанная бытовка слегка прикрывает эту вторичность, но она есть, и справиться с ней нельзя – на ней строится часть сюжета.

В середине текста – обычный провис по действию. Ушли в сторону от проблемы героини – мемориальная доска десанту, девочка на кладбище, девочка с полковником на приеме… Нам постоянно напоминают, что у героини проблемы, но они фактически отходят на второй план. Тут что-то надо делать – сокращениями это не решается! Возможно, сделать героине паранойю – ей кажется, что все эти заботы с призраками нарочно, это кто-то намеренно ее отвлекает от ее главной задачи… И так задача опять возникнет на первом плане.

Слишком часто она ест резервные шоколадки. Так никаких резервов не хватит!

С «Персидской сиренью» -- очень трогательный, очень женский эпизод. В хорошем смысле слова.

Как приятно читать историю женщины, которая любит собственного мужа. В нынешней фантастике – да и в литературе в целом – это такая редкость… Видимо, считается немодным.

Молодец, не боится дозированного мата. И применяет по делу.

С радостью дочки по поводу, что мать превратится в лису – отлично!

«Лиса, останься со мной» – симпатичная метафора. При лобовом размышлении делается непонятно, что произошло (надо быть готовым к реакции заклепочников!); при размышлении над намеком виден второй план – изменение характера главной героини, включающее в себя лисьи черты хищника. Я остаюсь зверем, иначе в этом мире не спасти семью, детей, любовь.

КОРЯВЫЕ ОБОРОТЦЫ

(канцелярит, языковые ляпы, неверное словоупотребление)

«Стараясь дышать неглубоко, я обогнула лежащего бомжа и только поставила ногу на ступеньку, как из груды «выстрелила» грязная рука и цепко ухватила меня за щиколотку.»

-- Не надо брать образ, метафору в кавычки!

«Ощущение было такое, словно я попала в капкан. Задыхаясь от острой лисьей вони и чувствуя, как к горлу подкатывает комок тошного (?) страха, я рванулась так, что вся груда засаленного тряпья (только что выше по тексту была груда грязного тряпья!) поехала за мной. Хватка мгновенно ослабла, я вырвалась, через две ступеньки взлетела на этаж выше и выдохнула только тогда, когда захлопнула за собой железную дверь.

Первым делом я бросилась в ванную и долго оттирала спиртом щиколотку, потом долго (повтор; она долго оттирала!) стояла под душем. Казалось, едкая вонь (вонь только что была острой и лисьей!) пропитала кожу, въелась (едкая-въелась: тавтология!) в волосы. А противная внутренняя дрожь отпустила только после двух чашек чая с лимоном, куда я щедро плеснула коньяка.»

«И из-за того, что в нашем подъезде, оказывается, жил-поживал больной с открытой формой туберкулеза, который не собирался тратить то короткое время, которое ему осталось, на лечение, а не на водку.»

-- Правильная, емкая, но корявая фраза.

«-- Была, — поправил Валерка. – Да, а что такого? В такой (тавтология: такого-такой!) старости уже все на одно лицо, и мужики и бабы.»

«Валерка всегда был веселым и отзывчивым на шутку — несмотря на свою работу. Пока не вляпался в ту же беду, что и мы. Я вышла из прокуренного Валеркиного кабинета через коридор, наполненный все тем же запахом, который принесла с собой Прохоровна.»

«Роман был надежен, профессионален и молчалив. Что немаловажно, он был местным, весил девяносто кг и имел первый разряд по дзюдо. А еще у его двоюродной тетки была частная гостиница. Начинали мы там, а сейчас Романов телефон был известен всему гостиничному сообществу.»

«- Ну, вроде процесс пошел.- удовлетворенно констатировал он. – Только объясни мне: на черта ты ей сунула эту мыльницу? Не проще было просто дать мобильник?»

«Борец с чудовищами тоже получил своё, строго по назначениям. И жизнь потекла своим чередом.»

«Именно она, после того, как мы еле унесли ноги с одного детокса, нашла Костика – борца-полутяжа (у вольников и классиков полутяжелый, если не изменяет память – до 100 кг. Хорошо бы обозначить, что Костик – греко-римская борьба!), временно не выступающего после травмы. Нет, Костик не походил на трехстворчатый шкаф, как некоторые наши санитары из психиатрической неотложки. Но захват у него был железный, пальцы как клещи, а удержания и удушающие приёмы он быстро освоил после консультации у дружка-самбиста (У дружка-дзюдоиста; в спортивном самбо удушающих нет, там только болевые! Кстати, с удержаниями у Костика наверняка и без дружка все было в порядке.) и применял их, скупо, но эффективно.»

«Старуха не ответила, только подгребла к себе поближе пакет с «Примой» и уставилась на меня тем же неподвижным взглядом — словно сама бездна смотрела на меня, смотрела и не замечала. Ноги сами понесли меня прочь от живого мертвеца…»

«- Так ты и так показалась, пришла.»

«Я соорудила себе плотный белковый завтрак, то есть омлет из трех яиц с ветчиной, сварила какао, положив побольше сахару, проглотила все это, машинально отметив, что такой порции хватило бы на здорового мужика (омлет из трех яиц с ветчиной плюс сладкий какао? Здоровые мужики и больше кушают…), и ещё неделю назад я бы не осилила и половины…»

«Было пасмурно, стояли сумерки.»

«А ещё она (была?) насквозь мокрой, словно попала под ливень.»

«Застывшее от напряжения смуглое лицо с сосредоточенным взглядом черных глаз поплыло у меня перед глазами, речь слышалась отрывками.»

-- Тяжелая фраза!

«- Крутится, вертится шар голубой, (шарф!!!)

Крутится, вертится над головой.»

-- (Рассказать об оригинале песни…)

«Кто-то кого-то попросил придержать ставку, до тех пор, пока ребенку (ок?) пойдет в садик…»

«Она курила, рассеяно поднося ко рту папиросу, зажатую в хирургический зажим. На скамейке ярко горела в солнечном пятне красная пачка «Примы».»

И еще: «Она молча взяла пакет с папиросами.»

-- "Прима" -- это сигареты, а не папиросы.

«Гурген был единственным, который бескорыстно поддержал меня и предупредил, чего стоит опасаться.»

-- Лучше не "который", а "кто".

РЕЗЮМЕ

(подведение итогов)

Интересная, умная, качественно написанная, вызывающая сопереживание, вполне «взрослая» повесть сложившегося автора. На наш взгляд, с литературной точки зрения повесть хороша и в существенной доработке не нуждается. Так, поправить ряд «совсем уж мелких мелочей» -- и можно предлагать издателю.

Правда, с коммерческой точки зрения издать повесть, наверное, будет не очень просто -- она, как сейчас говорят, «слишком умная» и недостаточно «боевиковая», чтобы попасть в современный «формат» того, что по какому-то недоразумению называется «фантастикой». С другой стороны, для издателей «реалистической современной прозы» в повести слишком много фантастики/мистики, и финал слишком оптимистичен: в так называемом «мэйнстриме» ныне в фаворе «чернуха».

Тем не менее, нам кажется, что повесть в итоге найдет своего издателя -- и читателя. Есть шанс, что повесть заинтересует издательство «Азбука» из ИГ «Азбука-Аттикус». Во всяком случае, мы можем попробовать при случае ее туда предложить. Также повесть наверняка окажется интересна для серии «Нереальная проза» издательства «Снежный Ком М». Не исключено, что повесть может заинтересовать ряд других «малых» издательств -- к примеру, «Гаятри» и др. Автору рекомендуем не опускать руки в попытках опубликовать повесть, беря пример с собственной героини. Искренне надеемся, что убивать для этого никого не придется!

Идея (главная мысль произведения):

«Бойтесь данайцев, дары приносящих!» Идея четко прослеживается, ясно выражена, на нее работает все произведение.

Вариант: «Как аукнется, так и откликнется.»

Конфликт (базовый и персонифицированный уровни):

У основного конфликта произведения имеются две грани, две стороны. С одной стороны, это конфликт между парой «терпимость-толерантность» -- и парой «ксенофобия-агрессия». С другой стороны -- конфликт между свободолюбием, желанием самим определять свою судьбу -- и навязыванием чужих «ценностей», принципов построения общества. Обе грани конфликта тесно взаимосвязаны. Конфликт проходит через все произведение, развивается и выходит на кульминацию с последующей развязкой.

Персонажи вполне четко персонифицируют конфликт.

Фабула и сюжет (история в ее причинно-следственной и хронологической последовательности – и художественная композиция событий):

Фабула – от первой высадки пришельцев до захвата Земли «миротворческим контингентом».

Сюжет: линии Антона, Печи, Вилле (фрагментарно – Ксюши и других), переплетенные «косичкой». Сделано с пониманием, структурно, грамотно, без перекосов.

То есть, роман имеет четко выраженную фабулу (последовательность событий, выстроенную во времени и причинно-следственной взаимосвязи). В то же время фабула организована в более сложный сюжет, где переплетаются линии трех основных персонажей романа. Имеется также короткая линия Ксюши -- и хотя эта линия формально обрывается на смерти Ксюши, сам факт и обстоятельства ее гибели продолжают влиять на развитие сюжета и действия части персонажей до самого конца романа.

Структура (архитектоника) сюжета (экспозиция, завязка, развитие действия, кульминация, развязка), как динамика развития конфликта:

Все на месте, все есть.

Сюжетная структура, завязанная на конфликт и его развитие, в романе наличествует в полной мере. Конфликт проявляется, развивается и выходит на кульминацию, за которой следует развязка. В романе также имеется предкульминация, собирающая внимание читателя -- разразившаяся война людей против инопланетян. Все структурные части, включая предкульминацию, свои функции выполняют вполне успешно. Динамика развития конфликта сохраняется на протяжении всего романа, нарастая к кульминации.

Некоторый вопрос по кульминации: где ее мыслят авторы? Пусть сперва скажут сами, а потом обсудим наше впечатление.

Мы разошлись во мнениях. Один полагает, что кульминация – разговор Вилле с президентом-чужим, после которого роман идет на развязку. Второй полагает, что кульминация там, где Антон слышит проповедника – это не пришельцы, это все люди! – и начинает понимать смысл базовой метафоры, смотреть на мир без ненависти и все такое. Другое дело, что кульминация безрадостная – и развязка это подтверждает. «Короче, все умерли».

Соотношение частей сюжета по объему и интенсивности развития действия:

Экспозиция яркая и энергичная (бегство из Израиля). В ней дается скрытый намек на будущий конфликт с инопланетянами (аналог земных конфликтов на расово-этнической почве). Завязка -- прибытие на землю корабля с инопланетными беженцами -- дает нам зерно конфликта. Далее происходит развитие действия с эскалацией и развитием заявленного конфликта. Развитие длинное, но динамичное, особых провисаний нами не обнаружено. Предкульминация -- война людей и инопланетян -- несколько растянута, но она, по большому счету, является частью развития действия, и в этом качестве вполне оправдана по объему и по интенсивности. Кульминация -- выяснение истинной подоплеки событий и разгром землян -- происходит как на уровне конфликта, так и на уровне идеи, сюжета и на уровне личных переживаний героев. Здесь логика, интрига и эмоциональный ряд сливаются воедино и производят весьма сильное впечатление (несмотря на то, что к этому моменту проницательный читатель наверняка уже догадается в общих чертах, «где тут собака зарыта»). (Напоминаем о нашем двойственном отношении к кульминации, как к конкретному эпизоду!)

Развязка не затянута и показывает нам последствия разрешения конфликта. Итого: все части романа вполне пропорциональны по объему, динамика развития действия и конфликта сохраняется на протяжении всего романа.

Язык и стиль:

Все в порядке.

Язык литературный, адекватный произведению и поставленным задачам. Где надо -- более образный, где надо -- более жесткий, с адекватным использованием образов и метафор, сленга, обсценной лексики и т. д. Местами попадаются переусложненные и затянутые фразы, но их не слишком много. Этот недостаток легко при желании исправить. Стиль у авторов индивидуальный, в целом жесткий -- что соответствует концепции произведения. Авторы не чураются и лиричных эпизодов, адекватно меняя языковые средства сообразно описываемым персонажам, их мировосприятию, ситуации и настроению конкретного эпизода.

Характеры персонажей (раскрытие и развитие):

Есть и раскрытие, и развитие; особенно по главным персонажам: Антону, Пече, Вилле. Персонажи заявлены разнообразными, со своими биографиями и личными черточками. Развиваются вполне интенсивно, через изменение задач и мотиваций.

Характеры главных героев полностью раскрыты, претерпевают изменения, развиваются. Характеры второстепенных персонажей раскрыты хорошо. Особого их развития мы, правда, не заметили, но эти персонажи действуют в романе на протяжении не слишком долгого периода времени. За это время внешние обстоятельства не успевают поменяться столь кардинально, чтобы привести к заметным изменениям характеров второстепенных и эпизодических героев. Мы видим «слепки» их характеров и личностей в определенные моменты времени -- и «слепки» эти вполне убедительны и реалистичны.

Персонификация речи персонажей:

Имеется в полном объеме. Выражена активно, ярко. Все персонажи говорят и думают по-разному, сообразно характеру, жизненному опыту, образованию, ситуации. Лишь изредка (буквально несколько раз за роман) персонажи в прямой речи сбиваются на не свойственную им лексику и речевые обороты. Это несложно поправить.

Авторская индивидуальность:

Присутствует в полном объеме. Заключается как в индивидуальном литературном стиле, так и в жесткой постановке острых и современных социальных проблем в «фантастических» декорациях -- на что мало кто сейчас решается.

Динамика внутреннего и внешнего действия. Темпоритм. «Сквозное действие», событийный ряд, интрига:

На наш взгляд, динамика как внешнего, так и внутреннего действия (развитие характеров героев, прояснение скрытых пружин создавшейся ситуации и т. д.) соблюдена на протяжении всего романа, нарастает по мере развития действия и выходит на кульминацию. Существенных «провисов», «затяжек» и диспропорций в этом плане мы не обнаружили. Интрига интересна, заявленная ситуация неоднозначна, ее развитие поначалу слабо предсказуемо. Интрига развивается логично, при этом сохраняя напряжение и интерес читателя. Раскрытие интриги совпадает с кульминацией романа -- раскрытие, опять же, логичное, никаких «роялей из кустов», оборванных линий, вопросов без ответов. Сквозное действие четко проходит через весь роман, событийный ряд насыщен и выстраивается в строгую последовательность, которая с раскрытием общей интриги становится ясна читателю (проницательному читателю -- раньше, но достоинств романа это не умаляет).

«Треножник» восприятия:

-- Эмоциональный план: Присутствует в полной мере. События, герои, их поступки и ситуация в целом вызывают сочувствие и сопереживание, а в ряде случаев -- неприязнь и даже ненависть. Роман не оставляет читателя равнодушным.

-- Интеллектуальный план: Имеется в полном объеме. Социальные проблемы и потрясения, непростая интрига, политическое противостояние, неоднозначность любого поступка и решения, всегда имеющего оборотную сторону -- это заставляет читателя задумываться и «примерять ситуацию на себя».

-- Эстетический план: Присутствует. С одной стороны, образно и метафорично описанные пейзажи, чувства героев. С другой стороны -- «антиэстетика» войны, грязи, смерти, жлобства и ненависти, тупого, беспросветного и бесцельного существования.

Функциональный треножник (функции воздействия):

-- Развлечение (отдых): Присутствует. Интриги, политика, достоверно выписанные бытовые зарисовки, инопланетяне, любовь, смерть, война -- скучать при чтении не приходится.

-- Обучение (новые знания): Присутствует. В основном, в социально-политической области. А главное, роман недвусмысленно подталкивает читателя к самостоятельному мышлению.

-- Воспитание (мораль и нравственность): Присутствует. Да, воспитательный момент в романе неоднозначен. Читатели по прочтении могут сделать для себя различные, даже прямо противоположные выводы. Но общегуманистическая воспитательная направленность в романе присутствует. Она не подана «в лоб», не выпирает из текста в явном, назидательном виде -- и, на наш взгляд, это хорошо.

Особенности творческого метода:

Заострение проблем до уровня трагедии, жесткость, игра на контрастах, неоднозначность, метафоричность.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ

(тактический разбор: логика, мотивации, впечатления)

Когда Вилле делает доклад по правам пришельцев перед депутатами – текст почему-то дробится при помощи пустых строк. Зачем? Ошибка?

Примерно с начала второй части, когда Антон ищет убийцу и внедряется в банду – действие, как часто бывает в середине романов, начинает притормаживать. Как минимум до момента, когда к Земле выдвигается крейсер орбитподдержки «Затмение». В этой части текста стоит ужать любовь авторов к деталям, даже сочным. Вытаскивать конфликт! Сократить рефлексию Антона по любому поводу. Рефлексию Вилле – тоже. Потому что, в сущности, они рефлексируют по второму-третьему кругу, на уже озвученные темы, уже известными словами.

Пространство романа достаточно велико, чтобы спокойно сокращать лишнее, вытаскивая темп!

Пуля в голове Антона – хороший ход.

«II вид. Псевдолюди, или суггесторы, или “шестёрки”. Примерно 8%. Коварны и лицемерны – приспособленцы, оборотни, лживые артисты и холуи. Псевдолюди паразитируют на сильнейших (сверхживотных), при этом боясь их, а в отношении равных и слабейших – ведут себя как хищники. Это представители всех “элит” (деятели искусства, псевдоискусства и науки), ростовщики, казнокрады, шарлатаны, политические карьеристы. Их методы устранения конкурентов – “шакальи”. Вмешиваясь в религию, они разжигают войны вер и конфессий. Стремятся к плотским удовольствиям, находятся в постоянном движении (цель для них не особо важна). Среди них можно встретить очень талантливых притворщиков: Остап Бендер, Александр Дюма, Алексей Толстой. Отличных ораторов: Гитлер, Муссолини, Ленин, Кастро, Жириновский. Колдунов и магов: Кашпировский, Чумак.»

Это, значит, шестерки? – Гитлер, Ленин, Бендер?!

Лживые артисты? – Дюма, Толстой?!

И методы Дюма -- шакальи…

Да и литературный персонаж в одном ряду с реальными историческими лицами смотрится некоторым диссонансом.

«Он ткнул бандита прямо в правый глаз дулом, будто кортиком. <…> Коротко стриженный снова взмахнул ножом, кроя дугой воздух, но Печа отступил на два шага в дым, а противник ослеп на один глаз. Не разбираясь с предохранителем, он швырнул пистолет в круглое мясистое лицо, и кинулся на бандита. Они впечатались в стену у горящего откоса, от удара брызнули искры. Одноглазый детина не сдавался. Печа ударил пальцами в лицо. Невероятно, но попал снова в травмированный глаз. <…> Кровь заливала правую сторону лица противника, он ощупывал опустевшую глазницу.»

-- Не верится, что он выбил глаз!

КОРЯВЫЕ ОБОРОТЦЫ

(канцелярит, языковые ляпы, неверное словоупотребление)

«Город готовился к двухцветному зонгу зимы.»

«– Адвокатура, угомонись, – сказал Антон, поднимаясь.

– Я же тебя просила так не называть! Тоже не слышал?»

«В одиноком статичном человеке, убивающем вечер за бокалом пива и разглядыванием прохожих, есть скрытая тревожность, опасность. Он никуда не спешит, ничем ни занят. Он либо счастлив – смакует приятные воспоминания, как свежее пиво с горчинкой, либо раздавлен депрессией. В обоих случаях – он пуст, как стакан, выставленный на порог в надежде на чужую жалость. Открыт и непривередлив к мыслям. В него можно влить что угодно. Желание обнимать прохожих или колоть им черепа. А можно прокипятить и опустить под струю холодной воды.»

«Они целовались. Улицы настоящего не несли порицания, они привыкли ко многому, и любое проявление чувств неизбежно принималось как порыв свободы. Это был Париж или Лондон девятнадцатого века, нагло открытый для любви и поцелуев, но Антон чувствовал себя скорей в Санкт-Петербурге тех же времён, в центре толпы, сдерживаемой преградой из гусар.»

«Он рванул на себя, чтобы перекинуть ногу, но вздрогнул от резкого окрика.»

«Зачем всё это, когда воспоминания о нём – нож, правящий глубокими ранами твоё сердце?»

«Щёпоть иллюзий на мирное сосуществование.»

«– Вот говно, – почти обиженно сказал капитан, помятый и сбившийся, как плечики пиджака.»

«Какое-то время Антон смотрел им вслед – электронадсмотрщику и покорному человеку, – словно осмысливал неприятную миниатюру.»

«Курительные трубки сверкнули полированными боками.»

-- Блеснули. Сверкает металл или вспышка молнии, к примеру.

«- Триста сорок, – исправил второй пилот»

-- Лучше "поправил".

«В строгом, идеально сложенном корпусе»

-- Идеально сложенным бывает человек, а не корпус космического корабля.

«...ни Собор Святого Павла ведь, ни налоговая инспекция, чего спешить, всё,

что за границами центра, может и подождать.»

-- Оба раза "не" вместо "ни".

«С колбас и кусков грудины капал в жаровню ароматный жир, пускающий неповторимый аромат...»

-- Повтор "ароматный -- аромат". И лучше «испускающий». Плюс несогласование времен: «капал» -- прошедшее, «пускающий» -- настоящее. Опять же, не «грудины», а «грудинки». Есть разница! (Неточное словоупотребление.)

«У человека, призывающего к чему-либо – неважно, добру, злу или потустороннему обоих понятий морального сознания – всегда найдутся слушатели.»

-- Что-то не так с этой фразой.

«– У вас всё серьёзно? – спросил отец Ксюши.

– Серьёзно, – ответил Антон, уверенный в точке приложения вопроса, но мирным протестом – с цветными шарами и транспарантами «Мы летим на юг, мы хотим лететь только на юг, мы всегда будем лететь только на юг, но оставьте за нами право думать, что мы можем в любой момент повернуть на север!» – сместил точку в другую плоскость: представил голые плечи Ксюши, два сердца, соединённые каскадом, наполненные единым ритмом.»

-- Пример излишне длинной и переусложненной фразы. Такие в тексте периодически попадаются. Длинные фразы строить можно, но надо знать меру и не сливать в одну фразу несколько без особой необходимости.

«Ещё пару кварталов девушки ехали молча. Каждый думал о своём.»

-- Каждая думала о своем.

«– Играть в хоккей? – Ксения по-доброму усмехнулась. – Звучит заманчиво. И фрукты тоже будут, или у вас… споры?»

-- При чем тут фрукты к спорам? Смысл последней фразы неясен. Или имеются в виду не споры в смысле «полемика», а споры в смысле «семена»? Может, это мы такие тупые, но до нас только после третьего прочтения дошло! Но подозреваем, что мы не одни такие...

«...образ представился таким свежим, искренним и чистым. Как ребёнок. «Может, она и была ребёнком, я же не спросила, сколько ей лет».»

-- Лучше не "была", а "есть". То, что она когда-то была ребенком, и так понятно.

«– В жопу всё, – сказал Печа, бычкуя о крышку пепельницы. – Домой.»

-- Раньше писалось, что крышка у пепельницы отломана.

«...боялись лезть на рожон к малолеткам, сами немного боялись их старших

покровителей.»

-- Фраза из другого лексикона. До этого персонаж говорил иначе.

«...только перелистывать страницы, как в справочных советских автоматах на вокзалах, которые после нажатия кнопки с перестуком отыскивали ваше расписание.»

-- Как Антон может помнить эти автоматы? По возрасту он их явно не застал.

«Видите ли, те пришельцы, которые к нам прибывают, а тут необходимо понимать, что это один единственный вид, даже один единственный народ, и ошибочно считать, что все три сотни разумных видов, представленных в совете, решили иммигрировать на нашу планету – нет, это один единственный народ.»

-- Затянутая, путанная и переусложненная фраза с повторами.

«Инопланетяне в основном подчинялись с покорностью, молча, с неопределённо-непонимающим выражением лиц-голограмм или неподдающейся пониманию мимикой красивых лиц.»

-- Переутяжеленная фраза.

«Уже само наличие такой коллекции против внешних обстоятельств располагало к парню.»

-- Коряво.

«Так звучит автоматная очередь из «Калашникова». Шесть сотен пуль калибра 5.75 мм в минуту. Десять в секунду.»

-- Калибр "Калашникова" -- 5.45.

«Подобные случаи, несмотря на фантастичность, случались.»

-- Случаи случались.

«...осторожно вытянул беломорину, неумело смял мундштук, сунул гармошку между пятнистых губ. Смотрелось всё это жутко неестественно, сигарета исчезла наполовину...»

-- «Беломор» -- это папиросы, а не сигареты.

«Печа нажал на курок.»

-- На спуск.

«– Возлагает он, – процедил Пескунов, опуская на стол мобильный.»

-- До того телефон называли "спутниковым". Это разные устройства.

«...кто-то оставил призыв пулевизатором: «РВИ ТВАРЕЙ».»

-- Пульверизатором.

«Печа смотрел неподвижным взглядом в то место, где несколько минут назад

маячило раскрасневшееся лицо сержанта...»

-- С ним говорил лейтенант, а не сержант. И «смотрел взглядом».

«– Там? Обоих? – пронзительно вскрикнула женщина.»

-- Обеих (речь о девочках).

«Ины с автоматами обходили гематомы руин.»

-- По идее, у пришельцев должно быть другое оружие. Не автоматы.

«...взбухал огненный шар, чей свет был таким ярким, что нагрел целую реку, едва не спалил церквушку, высушил глину и обжёг лодку на расстоянии не меньше сотни километров.»

-- За сто километров Антон не увидел бы космопорт. Да и ядерный взрыв не оказал бы подобного воздействия на таком расстоянии.

«Ну, погибло сколько-то там тысяч этих фламов, но так ведь же ради благой цели.»

-- Коряво. Много лишних вводных слов.

«Не надо прикладывать холодный металл к виску, не надо нажимать на курок.»

-- На спуск, а не на курок. Каждый год повторяем, а толку -- ноль...

«Незаметно ускорившись до какой-то безумной скорости, а затем также незаметно затормозив, автобус оказался там, где раньше был Новосибирский автовокзал.»

-- Ускориться до скорости. Затормозить в воздухе.

«Огромные, чудовищных размеров роботы укладывали готовые блоки квартир в этажи, словно играли в тетрис.»

-- Оставить что-то одно: или огромные, или чудовищных размеров.

РЕЗЮМЕ

(подведение итогов)